слишком много сантименов, слишком мало поэзии. тема, конечно, душещипательная, но было бы гораздо лучше, если бы вы писали о том, что вас действительно трогает, а не о том, что должно тронуть читателей.
огрехов очень много, ярких образов очень мало, но даже не это главное. из всего стихотворения оставил бы только 5-ю строфу, остальное выкинул бы за ненадобностью.

3, исключительно за пятую строфу

Стихотворение, словно небрежный карандашный набросок, сделанный художником сугубо для того, чтобы сохранить мелькнувшую идею для дальнейшей работы. Старик вырисован схематично, так модельер небрежно отображает условный женский силуэт, подробно останавливаясь на какой-то важной детали костюма. Собственно, оных важных детали две. Одна из них действительно хорошо прочитывается, хорошо прописана:

Тщеславный юнец, переполнен азартом,
И в блеске иллюзий и роскоши слов
Судьбу доверяет изменчивым картам,
Ломая её у игорных столов.

Увы, этим четверостишьем поэзия в данном стихотворении и исчерпывается. Всё остальное – только набросок хорошего стихотворения. С наброском я сравниваю этот текст потому, что в нём вполне достаточно места для тонких деталей и сравнений, которые выпишут старика отчётливо и достоверно. Когда, разумеется, автор даст себе труд их отыскать и расставить на свои места. О словесных наполнителях подробнее будет сказано ниже.

Вторая хорошо прописанная деталь:

… ту же игрушку обняв –
Изящные санки с упряжкой оленьей…

Очень тонко подобрана игрушка, её символический смысл очень богат, остро контрастирует и с карточным столом, и с наёмнической судьбой. А так же делает весьма понятным: почему же старик вернулся умирать к своему дому.

Теперь о лишних словах и противоречиях. Их, увы, много.

1. Игрушка в первом же четверостишье названа смешной (Старик с деревянной игрушкой смешною), потом выясняется, что это «Изящные санки с упряжкой оленьей». Вероятно, подразумевалось, что игрушка умилительная, наивная, сказочная, праздничная, весёлая и далее в том же духе. Да, в этом ряду уместно смотрится слово «смешная», однако с последующим определением «изящная» это диссонирует, на мой взгляд. Думаю, стоит подобрать другой эпитет, благо, что со «спиною» много чего рифмуется. Напомню, эта игрушка очень важна: она вынесена в название, она возвращает умирающего старика в прошлое и позволяет ему увидеть (и переоценить???) всю жизнь… Совершенно убеждён, что под «смешною» коварно прячется очень важное слово, которое пока не найдено автором.

2.
Он чувствовал, смерть уж почти на пороге
И явится скоро неслышно за ним,
И в эти минуты всей жизни тревоги
Ему стали чем-то далёким, иным.

Безобразное четверостишье, набитое лишними словами настолько, что его лучше выбросить и написать другое. Просто выбросить и не переписывать нельзя, так как надо же сказать, что старик умирает.
Понятно же любому, что раз «смерть на пороге» то «скоро явится» – зачем этот повтор? Или подразумевается, что «неотложка» уже в пути и ветерана ещё могут спасти???
«Уж» в стихах имеет право на жизнь, только в тех случаях, когда речь идёт о змее. Всей жизни тревоги стали чем-то далёким, да ещё и иным. Каким же это «иным»? Не тревогами? Или не всей жизни? И почему тогда, раз чем-то далёким аж всей жизни тревоги стали вдруг чем-то иным (легко читаемая фраза, не так ли), таки, почему потом всё стихотворение про эти самые тревоги и переживания???

Зажмурил глаза. Память тихим теченьем
Его унесла в ленту прожитых лет,
И тусклые образы, как повторенье,
Как в жизни когда-то оставленный след:

Смысл этого четверостишья исключительно в том, что старик не просто так сидит, а чего-то вспоминает. Лента прожитых лет и тихое течение памяти – скучные метафоры, существования аж целого четверостишья они никак не оправдывают. Последние две строки противоречат весьма ярким воспоминаниям, о которых идёт речь в дальнейшем. Если предыдущее четверостишье написать заново, отказавшись от фразы про жизнь, ставшую «чем-то далёким иным», то вот это четверостишье про «зажмурил глаза» можно смело выбрасывать, как мне кажется.

3. Далее - полный набор необходимых ингредиентов уголовно-романтических песнопений: мама, карты, торговля жизнью, уродливые шрамы, покатилась слеза, разумеется… Ага, Владимирский централ, фотографию сына уронила рука, пистолета разряд и маршрут «Воркута-Ленинград»…
И всё бы ничего, если бы воспоминания и о маме (Вот он пятилетний, сидит на коленях), и о тяжкой доле наёмника (Наёмник суровый в уродливых шрамах), были исполнены столь же мастерски, как это сделано в четверостишье о картах (Тщеславный юнец…)

4. «Он самый счастливый. И в этом он прав» - при чём здесь прав или не прав? Вместо этой строки должна быть очень важная строка, которая поможет старику стать полноценным образом, а не наброском, схемой.

5. Ещё один резерв:

Вся жизнь по обрывкам, но помнит всё это,
По дряблой щеке покатилась слеза.
Сквозь дверь тонкой нитью пробился луч света,
Старик приоткрыл, улыбнувшись, глаза,

Собственно, это не четверостишье, не часть стихотворения. Это всего лишь место, где должно быть нечто важное. Так ставят сумку на соседнее сидение в автобусе, чтобы показать: место занято, сейчас явится Некто и сядет сюда…

6.
Погладив игрушку дрожащей рукою,
Прижал ее нежно к седой голове
И замер, уйдя в безмятежность покоя.
Вот он, пятилетний, бежит по траве...

«Погладив» лучше заменить на «погладил». «Безмятежность покоя» - это влажность воды, масленность масла и наёмность наёмников. Предпоследняя строка нуждается в глубоких размышлениях автора и тщательной переделке – от неё зависит: будет ли последняя строка нести смысл. Или же останется (как сейчас) ещё одним неизбежным кинематографическим штампом: главный герой умирает, а чтобы зритель особо проникся и полноправно пустил слезу – последние кадры «шедевра» представляют оного героя ребёнком, который во всю прыть мчится по зелёной травке вдогонку за лохматой собакой, например.

Небольшое примечание, на оценку не повлиявшее.
Вот эта строчка: «В осколках своей очерствевшей души». Осколки души, то есть душа разбита/расколота, Видимо, раз душа очерствела, то есть, отвердела, то есть, жёсткость её повысилась до такой степени, что можно разбить. На мой взгляд, это неправильно сконструированный символ, построенный без особых раздумий по кальке с «разбитого сердца». Душа, это Нечто, что вдохнул Творец в своих детей, после этого Акта дети стали Живыми. Душа – бессмертна, но её можно погубить, запродать Диаволу (Боже упаси). Душа – это содержимое, а не сосуд. Можно ли душу разбить? И не является ли разбивание души синонимом смерти, причём полной и окончательной без права реинкарнации??? Можно, конечно, выстроить сложный поэтический образ, в котором будет много мудрости и философии, а в результате обоснованные и пронзительно точные сравнения с «осколками души». На мой взгляд, в том виде, в котором это присутствует здесь «осколки души» - это то же самое, что «осколки воздуха», «осколки ветра» или «осколки астрала».

Итоги. Грустные. Поставил 3,5.
Стихотворение вполне можно доработать. И даже очень бы хотелось, чтобы автор это сделал.