Дата: 25.08.2006 16:37 Автор: , добавлено:
Волны катятся одна за другою
С плеском и шумом глухим;
Люди проходят ничтожной толпою
Также один за другим.
Волнам их холод и воля дороже
Знойных полудня лучей;
Люди хотят иметь души... и что же?-
Души в них волн холодней!
М. Ю. Лермонтов
 - Ну, рассказывай, Александр, что ты задумал?
– Это будет полотно из множества маленьких зарисовок, маленьких эпизодов, маленьких картинок – частичек жизни. Жизни одной девушки. А может, это будут события одного дня, объединенные на одном холсте? И тогда каждый фрагмент картины будет неотделим от другого, один эпизод – частью следующего, одна картинка будет плавно перетекать в другую… Я назову эту работу "Она". Один обыкновенный день одной необыкновенной девушки. А я даже не знаю, чем этот день закончится!
– Хм… интересная задумка, интересная… Достойная. Я всегда знал, что у тебя, Александр, есть талант. Но хватит ли у тебя умения через краски передать чувства и мысли? Даже запахи и звуки!..
…
Тусклое солнце за окном робко-робко выглядывало из-за серых туч, низко-низко плывущих над землей. Так низко, словно рукой из окна достать можно. С деревьев облетали листья, плавно опускались на землю и сразу словно меркли. Наверно, потому что солнечные лучи, пронизывающие листья в полете, не могут так же расцвечивать их на земле.
Она, в одной тонкой ночной сорочке, настежь распахивает окно, впускает день в квартиру. Солнечные лучи скользят по ее бледному лицу. Неожиданно сильный порыв ветра врывается в ее окно – и вот уже золотые листья кружатся по комнате, бегут по полу, залетают под стол и кровать, изумляя ее веселого рыжего щенка.
...
Тишина в доме. Но не полная, звенящая, а просто тишина. Слышно, как где-то бубнит телевизор, далеко-далеко внизу плачет ребенок, а из старого крана в ванной капает вода.
Белая струйка пара тает над чашкой, распространяющей изысканнный восточный аромат. Тонкие длинные пальцы жадно обхватили горячий фаянс, впитывая его жаркое тепло.
Она зябко ежится: из приоткрытого окна тянет осенней сыростью. Кажется, осенью люди и не воздухом даже дышат, а какой-то прозрачной тоской. Она, яд, попадает в легкие, разносится потоками крови, отравляет душу и гасит способностью радоваться, мечтать, любить… Жить!
…
– Взгляните!
– Твоя героиня… Девушка. Как хороша! Ты удивительно тонко вот здесь показал ее натуру. Мне нравится. Только что ты хочешь сказать своей картиной?
– Я еще не знаю… Я просто пишу… по велению сердца.
…
Туман! Вязкий, липкий, он окутал город в свои влажные объятия. Прохожих и нет почти. Большинство из них сейчас сидит в своих теплых и сухих квартирах. Норах! И носы оттуда, как крысы, высовывают!
А Она со своим рыженьким щенком идет по тротуару, и ветер играет ее каштановыми волосами, раздувает полы ее длинного светло-кремового плаща. И идет она так…Неторопливо, гордо и легко ступает по городу. Так идет, словно она сама – ветер. Такими шагами не гуляют земные женщины. Так гуляют богини!
Она уходит в молочную туманную неизвестность улиц, теряясь для всех и находя самою себя.
…
Веселый щенок, забавно помахивая ушами, рыскает по дорожке парка, усыпанной большими мокрыми от тумана листьями. Пушистые лапки его почти полностью тонут в этом ковре. Счастливый! Что ему осень?
Маленькая серая лавочка. Она сидит на самом краешке, зябко завернувшись в плащ, в подрагивающих от холода пальцах - тонкая дорогая сигарета. Облачка пара ее легкого дыхания смешиваются с горьким пряным дымом. Она улыбается, глядя на маленький комочек шерсти, такой же рыжий, как эти листья. И улыбка ее - маленькие солнце.
…
В большом городе люди незаметно для себя самих теряют личность. Тонут в сточных водах лжи, теряют душу (город, адский жернов, размалывает ее в крошку!), сгорают в проклятом пламени суеты и непрекращающегося движения, задыхаются в действительности, как без воздуха.
Жить для себя!.. Гулять допоздна, слушать старые пластинки с романсами, подолгу смотреть в окна, не читать журналов и газет, хранить душевное тепло, наивно верить в чудеса, мечтать, ненавидеть обывательство. Писать дневники, самозабвенно, упоенно! Быть непонятной, странной… Страшной!
О, Она ценила жизнь!..
…
Открытая тетрадь на столе. Полная чувств, душевных волнений и мыслей, не сорвавшихся птицами слов с губ. Ветер из окна шевелит страницы. Читает? Сухой кленовый лист, принесенные им, теряется среди бумаги. Страница двенадцать, тридцать один, пятьдесят восемь, семьдесят шесть… И вдруг страница – размытая, смазанная и ломкая, неровная. Страница, залитая слезами.
…
– Эта работа убивает меня. Поглощает полностью, без остатка. Я почти не сплю, я одержим идеей ее завершить… Или эта картина погубит меня! Что со мной? Кисти по холсту гуляют словно сами. Я не могу оставить полотно!.. Я никогда не работал так, как сейчас!
– Муза надолго поселилась у тебя, Александр.
…
Завернувшись в старый клетчатый плед, уютно устроившись в потертом кресле, спрятавшись от забот и проблем, Она читает. Для нее нет ни старых стен, ни облезшей мебели, ни дождя за окном. Она сейчас – в стране счастья и света, любви и радости. В мире, совсем не похожем на реальность. В этом мире люди еще умеют улыбаться, испытывать что-то, замечать хорошее. В мире, где люди все еще живы.
…
– Я скоро с ума сойду… Я бездарность! В картине чего-то не хватает… чего?! Наверно, это то, о чем вы предупреждали, учитель!.. Мне не хватает мастерства передать движение, жизнь.
– Нет. Не хватает конца. Наметь его.
– Но я даже не знаю, каким финальным эпизодом окончится этот день!
– Тогда пиши до конца и не жалуйся. Пиши так, как будто сам ее видел, как будто ты с ней знаком! Как будто этот день ты сам наблюдал! Это полотно станет шедевром.
…
Вечером пошел дождь. Тонкие струи-нити протянулись с неба, пронизывая воздух. Вечерний город с его манящими огнями расплылся кляксами. Размытым было все: машины, сумасшедшим потоком мчащиеся по магистрали; прохожие, бегущие домой в свои квартиры-норы; деревья, жалкие, полуголые; тусклые огоньки в окнах домов. Мир потерял четкость, потонув в потоках воды, рушащихся с небес.
Она взяла щенка на руки, раскрыла свой большой голубой зонтик. Забавно! Небо над городом гадко-серое, а над ее головой – всегда чистое, как в летний день.
Долго смотрела на несущиеся вперед по мокрому асфальту машины с фарами-глазами. Город ненавидит своих жителей. Он, по сути, громадное кладбище мертвых душ. Город каждый день убивал. И не только души, но и самих их обладателей. У этого расчетливого убийцы на счету – сотни тысяч жизней, отобранных самыми разными способами. Город давил, рвал на части, душил, отравлял, убивал! Магистраль – это еще одна городская гильотина, залитая кровью.
…
– Проклятье! Я работал над этой картиной долго, упорно. И вот оно готово, мое полотно. И все равно нет того чего-то, что я так искал все это время!.. Я бездарность! «Талант»! Учитель! Вы обманули меня!!
…
Тонкий алый ручеек тек из уголка ее приоткрытых вишневых губ. Голубые, как горный ледник, глаза, еще каких-то несколько часов назад сиявшие неугасимым огнем жизни, теперь блестели неживым стеклянным блеском. Кожа, словно прозрачная, поражала бледностью, контрастирующей с голубоватым холодом век. Ветер безжалостно разметал густые каштановые волосы с застывшими рубинами крови. Хрупкая изящная ладонь лежала в луже. Страшное и в то же время дико красивое, чарующее зрелище смерти…
Не сумев убить в ней душу, город погубил ее саму.
…
– Кто там?
– Девушка.
– Жива?
– Не успели.
– Боже… Как она… как она похожа на ту самую!..
– Героиню твоей картины? Ты не художник, Александр… Ты – пророк!
FreeStranger: 2.5
Gorhur: 2
Сцинк: 3
КОММЕНТАРИИ:
Страницы: 1 | 2
| | Дата: 09.09.2006 13:04 Адель, ну, мы с тобой уже об этом рассказе поговорили.
Поставил тройку. |
|
Страницы: 1 | 2
|
